И как жаль, что я не поспевала как следует оглядываться по сторонам! Публика собралась отменная!

Возле крутой лестницы на второй этаж царства отшельниц царило небывалое оживление. Вся наша группа была уже в сборе. А сверху, по крутой узкой лестнице, ещё продолжали спускаться припозднившиеся с предыдущего сеанса посетители, пока новоприбывшие пребывали в нетерпении. Среди присутствующих важно расхаживали служители. Предвкушение вообще прекрасно, а тут мы попали в целый сонм ценителей. Римское искусство средневековья почти не уцелело! Открытие этих фресок – сенсация. А на мерседесе, как выяснилось, приехали «главные гости». Синьор и синьора в почтенном возрасте, горку им и правда было уже не взять. Зато оба только что из парикмахерских. От него пахло старомодным одеколоном, а цвет лица указывал на недавние контрастные компрессы от приличной барберии (которые сохранились здесь и оказывают услуги по ежедневному бритью или же ухаживают за вашей бородой). Профессиональная укладка. Изящный тёмно-синий клубный спинджак, строгий галстук и – белоснежный платок сиял в своём кармашке. Старая, но видно, что удобная, начищенная, как фамильное серебро, выходная обувь. Превосходные запонки. Мне удалось рассмотреть героя так близко потому, что, как только несознательные иностранные граждане ломанулись по лестнице, где еле разойдёшься вдвоём, он приостановил поток и урегулировал его: для начала, пропустив свою даму вперёд, он широким движением руки преградил путь всем жаждущим прервать её торжественное восшествие; матрона, с изящной причёской, в старом римском тяжёлом золоте, в классической юбке и в классическом же пиджаке, мерно поднималась по древним ступеням. Конечно, необходимо было этот миг продлить, он был уместен и прекрасен по своей сути. Далее синьор уже повелительным взором остановил всех прочих мужчин и начал пропускать вперёд себя и других взрослых женщин. Конечно же, и я должна была включиться в ритуал и, как младшая, пропустить перед собой более солидных, – так сошёлся бы пазл, в назидание двум противным американцам, опять в одежде колонизаторов, которые в нетерпении прижались к моей спине. Привычка не отпускать экскурсовода (тем более плохо владеющего английским языком) от себя дальше чем на шаг всё-таки взяла вверх над воспитанием, и я стремглав, прервав тягучую сцену, ринулась из-под руки синьора на ступени и поспешила вслед за его супругой. Мне важно было первой войти в зал, встретить его без ротозеев, – как структуру, как конструкцию, – мне важно было сказать первой «ах», когда я увижу свободное от людей пространство, дабы обнаружить работу архитектуры в разных режимах.

Несомненно, я вызвала неудовольствие достопочтенного синьора, но в ту же секунду оправдала себя тем, что всё же мы не на великосветском приёме и не на красной дорожке. Хотя их пара безусловно заслуживала приз! Очень-очень взрослые, но такие ухоженные, внимательные к миру и к друг к другу, не растерявшие интереса и вкуса к жизни! Истинные неторопливые римляне, которых мы зовём между собой «транквилло»; их здесь много раскидано по площадям. Вот теперь заказали себе комфортабельную машину и после лёгкого обеда заехали проверить свои сокровища, чтобы неспешно их обсудить за ужином. И – что большая редкость для старшего поколения – они превосходно владели английским. Это выяснилось, когда милейший гид запуталась в английских словах; тогда синьор неожиданно и первым из всех пустился в уточнение терминологии, перекатывая словечки между многими языками.

Мы, русские, не могли похвастать лингвистическими познаниями. В компании, кроме нас, обнаружилась ещё одна соотечественница, которой, впрочем, было так скучно, что ей пришлось тотчас вынести стул, на который она плюхнулась и развалилась с таким лицом, что казалось: её вот-вот стошнит от омерзения к происходящему. Кстати, так и не успела обнаружить её спутников, но сомневаюсь, что возможно принимать такие виды, путешествуя в одиночку. Кроме того, в составе группы присутствовали двое настоящих англичан – супруги (он – страшно похож на Генри Мура). И два каких-то громких иностранных умника – во главе групп поддержки в лице коллег или семьи. И ещё два тихих умника, вероятно из местной профессуры, историки искусства. Гневливая соблазнительная итальянка, которая ничего не понимала и сначала шипела, а потом и громко ругалась после экскурсии. Две дамы (которых я не пропустила на лестничке) и две юные француженки, которые так же как и я, яростно строчили в свои блокнотики. Больше никого не разглядела.

Вопросы после нашей экскурсии были достойны научной конференции. Основной состав группы – однозначно специалисты, или люди знающие, или глубоко интересующиеся, если только не считать несчастной русской девы и «колонизаторов», которые в конце концов спросили только одно: зачем нужен был такой большой зал и как теперь его можно использовать? Так экскурсоводу пришлось повторить снова все тезисы об устройстве жизни кардинальского дома, зато именно так выяснилось, что монашенки теперь здесь гладят. А до конца этой встречи всем заправлял синьор в костюме. Дирижёр. Маэстро. Он был прекрасен так, что я жалею, что им как следует не налюбовалась. Он действительно почитал выход в музей со своей супругой за светский раут. Он был весь преисполнен ритуала. И требовал привычного внимания. Он высказывал своё мнение, вступая в серьёзные в дискуссии. Он и сам предлагал темы для обсуждений. Кроме того, глядя на суетливых пожирателей знаний и рассеянных туристов, эта пара умудрялась получать и особое удовольствие, устраивая себе в придачу к изысканным интеллектуальным упражнениям весь этот «пиплвотчинг».

Я вспомнила об этом сегодня, когда пересказывала приятелю впечатления от посещения Готического зала церкви Четырёх увенчанных мучеников. Подумала, что пока всё тороплюсь куда-то, что так и не научилась устраивать праздник из простого дня или пусть даже из ничтожного повода, например: «Как правильно подняться по лестнице?» То есть я пока ещё не умею созерцать. НО! Зато я знаю, что в моей воле к этому стремиться.

Сенека

5 сентября. 23:12

Будешь ли ты доискиваться, где блуждал Улисс, вместо того чтобы положить конец собственным заблуждениям? Нет времени слушать, носило ли его между Италией и Сицилией или за пределами известного нам мира. Да и не мог он на таком малом пространстве скитаться так долго. Душевные бури швыряют нас ежедневно, из-за собственной негодности мы терпим все Улиссовы беды. И красота прельщает наше зренье, и враг грозит; здесь – свирепые чудовища, лакомые до человеческой крови, там – коварный соблазн, привлекающий слух, и все разнообразье бед. Научи меня, как любить родину, жену, отца, как плыть к этой столь честной цели даже после кораблекрушения.

Зачем ты доискиваешься, была ли Пенелопа вправду целомудренна или обманула свой век? Подозревала ли она, что видит Улисса ещё прежде, чем узнала наверное? Лучше объясни мне, что такое целомудрие, и какое в нём благо, и в чём оно заключено – в теле или в душе?

Эпизоды

4 октября. 19:40

Он уехал, и начался дождь. И дождь идёт который день.

Когда я вернулась из поездки, то осознание, что моя малявка далеко-далеко, просто упало мне на плечи. Я не могла найти места дома, и тогда мы ушли гулять. По дороге прикупили бутылочку шампанского, сели на паперть и… я как-то по-детски захмелела с бокала. Начался ливень. Муж спрятался в церковь, а я пошла бродить по узким древним улочкам. Навстречу мне почти тотчас попалась женщина чуть